Рильке Р. - Стихи - (исп.: Александр Пономарёв), (Зап.: 1987г.)
Запись с грампластинки Всесоюзной студии звукозаписи «Мелодия» - Райнер Мария Рильке в серии «Шедевры мировой поэзии» (Ранние стихи. Часослов. Книга образов.) в исполнении советского актёра театра и кино Александра Пономарёва (род.: 03.01.1960г.)
- (1) - Склоняясь упал вечереющий час... из «Часослова». Перевод А. Биска
из сборников «Жертвы Ларам». «Сочельник» и «Ранние стихотворения»
- (2) - Ночью - Перевод А. Биска.
- (3) - Народный напев - Перевод Т. Сильман.
- (4) - Мирное Ave с башен звучит... - Перевод - Т. Сильман.
- (5) - Далеко город. Я один... - Перевод С. Петрова.
- (6) - Как сны мои тебя зовут !.. - Перевод Т. Сильман
- (7) - Сухие ёлки дышат хрипло... - Перевод С. Петрова.
- (8) - Как дома я меж бдением и сном... - Перевод А. Николаева.
- (9) - Там ряд последних хижин - а вокруг... - Перевод А. Николаева.
- (10) - Мне страшно от слов в языке людском... - Перевод А. Николаева.
- (11) - Слова, всю жизнь прожившие без ласки... - Перевод Г. Ратгауза.
- (12) - О святое мое одиночество - ты !.. - Перевод А. Ахматовой.
из сборника «Часослов»
- (13) - Нет без тебя мне жизни на земле... - Перевод А. Немировского.
- (14) - Я здесь, не бойся. Всей моей тоской... - Перевод А. Биска.
- (15) - Ты cтap, я кто тебя печальней ?.. - Перевод А. Биска.
- (16) - Неосаждённые твердыни... - Перевод А. Биска.
- (17) - Всё станет вновь великим и могучим... - Перевод Т. Сильман
- (18) - Уж рдеет барбарис, и ароматом... - Перевод Т. Сильман
- (19) - Убогие углы - как алтари... - Перевод А. Гелескуса
из сборника «Книга образов»
- (20) - Благочестие. Слова ангела - Перевод А. Николаева.
- (21) - Ангелы - Перевод В. Куприянова.
- (22) - На сон грядущий - Перевод А. Карельского.
- (23) - Одиночество - Перевод А. Гелескуса.
- (24) - Одинокий - Перевод А. Николаева.
- (25) - О фонтанах - Перевод А. Карельского.
- (26) - Осенний день - Перевод А. Николаева.
- (27) - За книгой - Перевод Б. Пастернака.
- (28) - Созерцание - Перевод Б. Пастернака.
- (29) - Осень - Перевод Г. Сильман.
- (30) - Страх - Перевод И. Грингольца.
- (31) - Вечер - Перевод Т. Сильман.
- (32) - Предчувствие - Перевод А, Карельского.
Райнер Мария Ри́льке (нем.: Rainer Maria Rilke; полное имя: René Karl Wilhelm Johann Josef Maria Rilke - Рене Карл Вильгельм Иоганн Йозеф Мария Рильке) (04.12.1875г., г. Прага - 29.12.1926г., г. Вальмонт, Швейцария) - австрийский поэт и переводчик; один из самых влиятельных поэтов-модернистов XX века. Писал стихотворения на немецком, французском и русском языках. Писал также прозу.
Составитель - А. Карельский
Режиссёр (записи) - А Николаев.
Звукорежиссёр - Л. Должников.
Редактор - Т. Тарковская.
Иллюстрации:
Rainer Maria Rilke
Р. S.:
В немецкоязычной поэзии XX века имя Райнера Марии Рильке окружено особым ореолом. Больше, чем какой-либо другой поэт, он сразу вызывает представление о самой субстанции Поэзии, Лирики, Пески. «...Вы - воплощённая пятая стихия: сама поэзия, или (ещё не всё) Вы - то, из чего рождается поэзия и что больше ее самой - Вас», - написала ему Цветаева в первом же своем письме в 1926 году (переведено с немецкого языка оригинала К.М. Азадовским). Всё, что традиционно считалось лишь метафорой поэтического ремесла, - такие образы, как «певец» «лира», «Орфей», - в судьбе Рильке приняло удивительно прямой смысл: поэзия стала как бы естественной формой его существования, его общения с миром. В бурной атмосфере начала XX века это качество его личности особенно заметно. Другие поэты объединялись в группы и направления, ставили в манифестах цели, перо использовали как оружие, не только писали стихи, но и бурно жили, - Рильке ничего не добивался и жить вне стиха не умел. Иным он из-за этого казался чрезмерно отрешённым, но было в этой отрешенности и особое бескорыстие, несуетное и преданное служение своему поэтическому дару. Рильке шёл по жизни как завороженный, в вещах мира видел прежде всего поэзию, слышал прежде всего музыку и отзывался на них чуткой душой - можно сказать, почти рефлекторно. Это не значит, чго он пел совсем уж безмятежно. Если музыка века становилась слишком тревожной, он и всё улавливал столь же чутко - не мог не улавливать ! - и все свидетельства неблагополучия мира встречал с удивлением и болью - как недолжный диссонанс, как огорчительное нарушение той мировой гармонии, на которую он был изначально настроен. Понятно, что так часто возникают в его стихах мотивы одиночества и тишины - его условия, в которых отчетливей и чище слышна потаенная музыка мира. В то же время специфическая межнациональная атмосфера детства и юности поэта способствовала той открытости навстречу бытию, которая подкупает уже в самых ранних его стихах: уроженец Праги, немец по языку, подданный Австро-Венгерской монархии по гражданству, он черпал сразу и из немецкой , и из славянской, и из венгерской традиций. В этом и основа фольклорного простодушия многих ранних стихотворений поэта, его отзывчивости к «народным напевам», его любви к «непышным словак». При такой духовной генеалогии две его поездки в Россию (весной 1899г. и летом 1900г.) была не просто случайным стечением биографических обстоятельств, а встречей по распоряжению судьбы и по расположению светил - одним из тех «чертежей», которым придавал такое важное значение в своей поэтической символике поздний Рильке. Он не раз потом называл Россию своей духовной родиной, «основой своего вослриятия и опыта». И, будто по наитию вторя этим его формулам. Россия устами Бориса Пастернака выражала ему ответную любовь: «Я Вам обязан основными чертами моего характера, всем складом духовного существования, - писал Пастернак в том же 1926 году. - Это Ваши созданья» (переведено с немецкого языка оригинала Б. Пастернаком). Русские впечатления сыграли немалую роль в созревании поэтического таланта Рильке. При версификационной виртуозности уже и самых ранних его стихов, при всей их музыкальной и живописной в них ещё не было неповторимости мировидения и стиля - была лишь глубоко лиричная душа, на удивление богатая и открытая миру, но и не очень взыскательная в своей отзывчивости, ещё легко подверженная влияниям литературных мод конца века. А вот сборник «Часослов», составленный из стихов 1899-1903 гг. и вышедший отдельной книгой в 1905 году, - это уже цельное поэтическое здание, скрепленное единой идеей и идея эта вдохновлена переживанием России. Культ России у Рильке во многом складывался из популярных тогда на Западе представлений об исконной русской религиозности, о терпеливом и молчаливом народе, ведущем неторопливую созерцательную жизнь среди бескрайних просторов. Но, сколь ни стилизованы были подобные представления, одно в русской культуре Рильке почувствовал безошибочно и глубоко: могучий нравственный пафос, лежащую в её основе мораль единении общества человеческой. Русская литература бесконечно далека от эстетской игры, она бытийно серьёзна, она воспринимает себя как служение, служение высшему нравственному закону. Символом этого стал для Рильке Толстой. В образной системе «Часослова» этот стимул выразился прежде всего, в сквозном мотиве сострадания к социально обездоленным, к обитателям «убогих углов» - лишь в жилищах бедняков, по Рильке, хранится истинное понимание ценности жизни, всего сущего; лишь здесь земля непосредственно граничит с небом. Но ещё отчётливей «русский урок» в «Часослове» выразился в другой - в осознании собственного дара как служения, «не терпящего суеты», как высочайшей ответственности перед истиной и перед жизнью. Хотя по форме «Часослов», как указывает уже его название, - это «сборник молитв», это призыванья и вопросы, неизменное обращение к богу, все-таки главная, собственная мысль этой книги в другом: заклинающий отшельник в то же время и поэт, его служение богу до неразличимости сливается со служением искусству, и тогда он не только осознаёт себя тоже творцом, но и, как бы забываясь, меняется с богом местами - и уже он, поэт, вдруг начинает утешать бога («Я здесь, не бойся...»). «Часослов» становится лирической поэмой, рассказывающей о гордом осознании поэтического дара, утверждающей божественную природу и нравственный долг творческого гения. Сборник «Книга образов» вышел первым изданием в 1902 году, вторым - а 1906-м; он объединяет стихотворения, писавшиеся до и после «Часослова». В нем нет столь очевидной организованности общей структуры; ведь в отличие от молитв, предполагающих неизменность ситуации, одних и тех же двух участников диалога - говорящего и внемлющего, - «образы» могут быть самыми разными; там отдельные стихотворения нанизывались на единую нить, здесь как будто всего лишь сополагаются. И всё же «Книга образов» проникнута особого рода единым стремлением: Рильке вырабатывает здесь свой зрелый стиль, и проблема для него заключается в том, чтобы живущую а нём и его переполняющую лирическую стихию дисциплинировать, чтобы всякое её внешнее выражение - стихотворение - отлить в устойчивую, единственно обязательную форму - «дать пластический образ дня», как сказано в посвящении к «Часослову». В ранних стихах господствовало мимолётное впечатление, в «Часослове» - нескончаемое, но уже и целенаправленное излия¬ние, в «Книге образов» всякая эмоция стремится обрести за¬вершённую «пластическую» форму. Так в стихотворении «Предчувствие» само состояние поэтического трепета, чуткой отзывчивости отливается в форму, чёткую и весомую, как формула закона. Так одиночество в одноименном стихотворении зловеще зримо отождествляется с закономерностью круговорота влаги а природе. Так в стихотворении «О фонтанах» взлёты и падения фонтанной струи становятся символическим воплощением вечных колебаний человеческого удела, взлётов и падений человеческого духа. Так в стихотворении «Осенний день» пейзаж не просто описывается, а творится у нас на глазах, обретая энергию развития, становления, вечной смены времён. Рильке неспроста в «Часослове» то я дело путая бога-творца и художника-творца - однажды спросил бога; «Умру - что станется с тобою ?» - а в другой раз сказал, что художники лишь для того рисуют свои картины, чтобы вернуть богу нетленной и вечной природу, которую он создал, изменчивой и преходящей. Рильке и слова «творец», «творенье» применительно к художнику хотел понимать буквально ; для него художник - это второй, новый творец мира. В «Книге образов» это убеждение начинает воплощаться в действие: поэт не просто фиксирует или «отражает» образы мира, а начинает создавать собственную вселенную, которая стояла бы рядом и наравне с уже существующей, управлялась бы особыми, самим поэтом созданными законами, имела бы свой особый язык в устав. «Часослов» - свидетельство гордого осознания дара, «Книга образов» - начало его самоосуществления. В обоих сборниках заложены основы будущих монументальных лирических циклов-соборов Рильке - «Новых стихотворений», «Дуинских элегий», «Сонетов к Орфею».
- А. Карельский -
- (1) - Склоняясь упал вечереющий час... из «Часослова». Перевод А. Биска
из сборников «Жертвы Ларам». «Сочельник» и «Ранние стихотворения»
- (2) - Ночью - Перевод А. Биска.
- (3) - Народный напев - Перевод Т. Сильман.
- (4) - Мирное Ave с башен звучит... - Перевод - Т. Сильман.
- (5) - Далеко город. Я один... - Перевод С. Петрова.
- (6) - Как сны мои тебя зовут !.. - Перевод Т. Сильман
- (7) - Сухие ёлки дышат хрипло... - Перевод С. Петрова.
- (8) - Как дома я меж бдением и сном... - Перевод А. Николаева.
- (9) - Там ряд последних хижин - а вокруг... - Перевод А. Николаева.
- (10) - Мне страшно от слов в языке людском... - Перевод А. Николаева.
- (11) - Слова, всю жизнь прожившие без ласки... - Перевод Г. Ратгауза.
- (12) - О святое мое одиночество - ты !.. - Перевод А. Ахматовой.
из сборника «Часослов»
- (13) - Нет без тебя мне жизни на земле... - Перевод А. Немировского.
- (14) - Я здесь, не бойся. Всей моей тоской... - Перевод А. Биска.
- (15) - Ты cтap, я кто тебя печальней ?.. - Перевод А. Биска.
- (16) - Неосаждённые твердыни... - Перевод А. Биска.
- (17) - Всё станет вновь великим и могучим... - Перевод Т. Сильман
- (18) - Уж рдеет барбарис, и ароматом... - Перевод Т. Сильман
- (19) - Убогие углы - как алтари... - Перевод А. Гелескуса
из сборника «Книга образов»
- (20) - Благочестие. Слова ангела - Перевод А. Николаева.
- (21) - Ангелы - Перевод В. Куприянова.
- (22) - На сон грядущий - Перевод А. Карельского.
- (23) - Одиночество - Перевод А. Гелескуса.
- (24) - Одинокий - Перевод А. Николаева.
- (25) - О фонтанах - Перевод А. Карельского.
- (26) - Осенний день - Перевод А. Николаева.
- (27) - За книгой - Перевод Б. Пастернака.
- (28) - Созерцание - Перевод Б. Пастернака.
- (29) - Осень - Перевод Г. Сильман.
- (30) - Страх - Перевод И. Грингольца.
- (31) - Вечер - Перевод Т. Сильман.
- (32) - Предчувствие - Перевод А, Карельского.
Райнер Мария Ри́льке (нем.: Rainer Maria Rilke; полное имя: René Karl Wilhelm Johann Josef Maria Rilke - Рене Карл Вильгельм Иоганн Йозеф Мария Рильке) (04.12.1875г., г. Прага - 29.12.1926г., г. Вальмонт, Швейцария) - австрийский поэт и переводчик; один из самых влиятельных поэтов-модернистов XX века. Писал стихотворения на немецком, французском и русском языках. Писал также прозу.
Составитель - А. Карельский
Режиссёр (записи) - А Николаев.
Звукорежиссёр - Л. Должников.
Редактор - Т. Тарковская.
Иллюстрации:
Rainer Maria Rilke
Р. S.:
В немецкоязычной поэзии XX века имя Райнера Марии Рильке окружено особым ореолом. Больше, чем какой-либо другой поэт, он сразу вызывает представление о самой субстанции Поэзии, Лирики, Пески. «...Вы - воплощённая пятая стихия: сама поэзия, или (ещё не всё) Вы - то, из чего рождается поэзия и что больше ее самой - Вас», - написала ему Цветаева в первом же своем письме в 1926 году (переведено с немецкого языка оригинала К.М. Азадовским). Всё, что традиционно считалось лишь метафорой поэтического ремесла, - такие образы, как «певец» «лира», «Орфей», - в судьбе Рильке приняло удивительно прямой смысл: поэзия стала как бы естественной формой его существования, его общения с миром. В бурной атмосфере начала XX века это качество его личности особенно заметно. Другие поэты объединялись в группы и направления, ставили в манифестах цели, перо использовали как оружие, не только писали стихи, но и бурно жили, - Рильке ничего не добивался и жить вне стиха не умел. Иным он из-за этого казался чрезмерно отрешённым, но было в этой отрешенности и особое бескорыстие, несуетное и преданное служение своему поэтическому дару. Рильке шёл по жизни как завороженный, в вещах мира видел прежде всего поэзию, слышал прежде всего музыку и отзывался на них чуткой душой - можно сказать, почти рефлекторно. Это не значит, чго он пел совсем уж безмятежно. Если музыка века становилась слишком тревожной, он и всё улавливал столь же чутко - не мог не улавливать ! - и все свидетельства неблагополучия мира встречал с удивлением и болью - как недолжный диссонанс, как огорчительное нарушение той мировой гармонии, на которую он был изначально настроен. Понятно, что так часто возникают в его стихах мотивы одиночества и тишины - его условия, в которых отчетливей и чище слышна потаенная музыка мира. В то же время специфическая межнациональная атмосфера детства и юности поэта способствовала той открытости навстречу бытию, которая подкупает уже в самых ранних его стихах: уроженец Праги, немец по языку, подданный Австро-Венгерской монархии по гражданству, он черпал сразу и из немецкой , и из славянской, и из венгерской традиций. В этом и основа фольклорного простодушия многих ранних стихотворений поэта, его отзывчивости к «народным напевам», его любви к «непышным словак». При такой духовной генеалогии две его поездки в Россию (весной 1899г. и летом 1900г.) была не просто случайным стечением биографических обстоятельств, а встречей по распоряжению судьбы и по расположению светил - одним из тех «чертежей», которым придавал такое важное значение в своей поэтической символике поздний Рильке. Он не раз потом называл Россию своей духовной родиной, «основой своего вослриятия и опыта». И, будто по наитию вторя этим его формулам. Россия устами Бориса Пастернака выражала ему ответную любовь: «Я Вам обязан основными чертами моего характера, всем складом духовного существования, - писал Пастернак в том же 1926 году. - Это Ваши созданья» (переведено с немецкого языка оригинала Б. Пастернаком). Русские впечатления сыграли немалую роль в созревании поэтического таланта Рильке. При версификационной виртуозности уже и самых ранних его стихов, при всей их музыкальной и живописной в них ещё не было неповторимости мировидения и стиля - была лишь глубоко лиричная душа, на удивление богатая и открытая миру, но и не очень взыскательная в своей отзывчивости, ещё легко подверженная влияниям литературных мод конца века. А вот сборник «Часослов», составленный из стихов 1899-1903 гг. и вышедший отдельной книгой в 1905 году, - это уже цельное поэтическое здание, скрепленное единой идеей и идея эта вдохновлена переживанием России. Культ России у Рильке во многом складывался из популярных тогда на Западе представлений об исконной русской религиозности, о терпеливом и молчаливом народе, ведущем неторопливую созерцательную жизнь среди бескрайних просторов. Но, сколь ни стилизованы были подобные представления, одно в русской культуре Рильке почувствовал безошибочно и глубоко: могучий нравственный пафос, лежащую в её основе мораль единении общества человеческой. Русская литература бесконечно далека от эстетской игры, она бытийно серьёзна, она воспринимает себя как служение, служение высшему нравственному закону. Символом этого стал для Рильке Толстой. В образной системе «Часослова» этот стимул выразился прежде всего, в сквозном мотиве сострадания к социально обездоленным, к обитателям «убогих углов» - лишь в жилищах бедняков, по Рильке, хранится истинное понимание ценности жизни, всего сущего; лишь здесь земля непосредственно граничит с небом. Но ещё отчётливей «русский урок» в «Часослове» выразился в другой - в осознании собственного дара как служения, «не терпящего суеты», как высочайшей ответственности перед истиной и перед жизнью. Хотя по форме «Часослов», как указывает уже его название, - это «сборник молитв», это призыванья и вопросы, неизменное обращение к богу, все-таки главная, собственная мысль этой книги в другом: заклинающий отшельник в то же время и поэт, его служение богу до неразличимости сливается со служением искусству, и тогда он не только осознаёт себя тоже творцом, но и, как бы забываясь, меняется с богом местами - и уже он, поэт, вдруг начинает утешать бога («Я здесь, не бойся...»). «Часослов» становится лирической поэмой, рассказывающей о гордом осознании поэтического дара, утверждающей божественную природу и нравственный долг творческого гения. Сборник «Книга образов» вышел первым изданием в 1902 году, вторым - а 1906-м; он объединяет стихотворения, писавшиеся до и после «Часослова». В нем нет столь очевидной организованности общей структуры; ведь в отличие от молитв, предполагающих неизменность ситуации, одних и тех же двух участников диалога - говорящего и внемлющего, - «образы» могут быть самыми разными; там отдельные стихотворения нанизывались на единую нить, здесь как будто всего лишь сополагаются. И всё же «Книга образов» проникнута особого рода единым стремлением: Рильке вырабатывает здесь свой зрелый стиль, и проблема для него заключается в том, чтобы живущую а нём и его переполняющую лирическую стихию дисциплинировать, чтобы всякое её внешнее выражение - стихотворение - отлить в устойчивую, единственно обязательную форму - «дать пластический образ дня», как сказано в посвящении к «Часослову». В ранних стихах господствовало мимолётное впечатление, в «Часослове» - нескончаемое, но уже и целенаправленное излия¬ние, в «Книге образов» всякая эмоция стремится обрести за¬вершённую «пластическую» форму. Так в стихотворении «Предчувствие» само состояние поэтического трепета, чуткой отзывчивости отливается в форму, чёткую и весомую, как формула закона. Так одиночество в одноименном стихотворении зловеще зримо отождествляется с закономерностью круговорота влаги а природе. Так в стихотворении «О фонтанах» взлёты и падения фонтанной струи становятся символическим воплощением вечных колебаний человеческого удела, взлётов и падений человеческого духа. Так в стихотворении «Осенний день» пейзаж не просто описывается, а творится у нас на глазах, обретая энергию развития, становления, вечной смены времён. Рильке неспроста в «Часослове» то я дело путая бога-творца и художника-творца - однажды спросил бога; «Умру - что станется с тобою ?» - а в другой раз сказал, что художники лишь для того рисуют свои картины, чтобы вернуть богу нетленной и вечной природу, которую он создал, изменчивой и преходящей. Рильке и слова «творец», «творенье» применительно к художнику хотел понимать буквально ; для него художник - это второй, новый творец мира. В «Книге образов» это убеждение начинает воплощаться в действие: поэт не просто фиксирует или «отражает» образы мира, а начинает создавать собственную вселенную, которая стояла бы рядом и наравне с уже существующей, управлялась бы особыми, самим поэтом созданными законами, имела бы свой особый язык в устав. «Часослов» - свидетельство гордого осознания дара, «Книга образов» - начало его самоосуществления. В обоих сборниках заложены основы будущих монументальных лирических циклов-соборов Рильке - «Новых стихотворений», «Дуинских элегий», «Сонетов к Орфею».
- А. Карельский -
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
