Чапек К. - Как ставится пьеса - (комедия), (исп.: В.Марецкая, Р.Плятт), (Зап.: 1973г.)
Радиопостановка по мотивам одноимённого очерка чешского писателя Карела Чапек.
Как ставится пьеса (чешск.: Jak vzniká divadelní hra / Jak vzniká divadelní hra a průvodce po zakulisí) - Очерк, 1925 год / Другие названия: Как ставится пьеса и путеводитель по закулисному миру. Премьера / Очерк выходил отдельным изданием в 1925 году под названием «Как ставится пьеса и путеводитель по закулисному миру» («Jak vzniká divadelní hra a průvodce po zakulisí»), Прага, «Авентинум» Главу «Техника сцены» написал Йозеф Чапек. / Впервые переведён на русский - Премьера. Рассказ. (Перевод - М. Зельдович) - Тридцать дней, 1940, № 11/12, Стр. 76-79.
Карел Чапек (чешск.: Karel Čapek), (09.01.1890г., г. Мале-Сватонёвице - 25.12.1938г., г. Прага) - чешский писатель, прозаик и драматург, переводчик, фантаст. Классик чешской литературы XX века.
__________________
Вера Петровна Марецкая (18 (31) июля 1906г., Барвиха - 17 августа 1978г., г. Москва) - советская актриса театра и кино. Герой Социалистического Труда (1976), народная артистка СССР (1949), лауреат четырёх Сталинских премий (1942, 1946, 1949, 1951)[5]. Кавалер двух орденов Ленина (1967, 1976). Среди коллег была известна как «хозяйка Театра имени Моссовета».
__________________
Ростислав Янович Плятт (30 ноября (13 декабря) 1908г., г. Ростов-на-Дону - 30.06.1989г., г. Москва) - советский актёр театра и кино, мастер художественного слова (чтец). Народный артист СССР (1961). Лауреат Государственной премии СССР (1982).
Иллюстрации:
Karel Čapek
В.Марецкая
Р.Плятт
P. S.:
Как ставится пьеса ? Уж кому-кому, а Карелу Чапеку, драматургу с мировым именем, хорошо известно, как это происходит. Будь на его месте кто-нибудь другой с характером более крутым, желчным или просто-напросто без всякого характере, мы прочли бы гневную отповедь, Злобный пасквиль, а может быть, слезную жалобу, а он смеялся, шутил... Чапек за двадцать лет литературной работы, в том числе и работы, непосредственно связанной с театром, постиг все «подводные течения» в этом удивительно радостном, переменчивом искусстве. Именно это позволило ему в последний год жизни создать свою насмешливую прочитываемую буквально «залпом» юмореску. Он сам во многом напоминал театральный персонаж: худой, небольшого роста, с мальчишески презрительной усмешкой на пухлых губах, упрямым хохолком волос на затылке, большими, неожиданно печальными и добрыми темными глазами на румяном лице подростка. Его называли «человек-парадокс». О нём существует громадная литературоведческая и мемуарная литература на многих языках. И все-таки до наших дней загадка Карела Чапека, споры о его творчестве, исследования его литературной манеры - все это продолжает существовать, с годами вскрывая новые пласты его оригинального мироощущения. Юлиус Фучик говорил о том, что Чапек «обладал даром двойного зрения»: он умел видеть поэзию в повседневном, «сделать фельетон из ...снега», «обнаружить комизм прорастания былинки из семени, совершить головокружительный прыжок с берега конкретности в бездонную пропасть абстракций. Умел соединить несоединимое такими прочными невидимыми нитями логики, что, хохоча над его фантастическими интеллектуальными «философемами», вы незаметно принимаете участие в создании абсолютно нерушимых «истин». Вот Чапеку вздумалось, например, со всей силой праведного негодования «обличить» ... идею машинного изготовления ковров. И, увлеченно, завороженно следя за сверканием его ораторских приемов, читатель уже не в силах бороться с возмущением: «Фабричный ковер, который выдает себя за ковер персидский, - это лицемер; под ногами у вас обман, вы ходите по действительности, которая только выдает себя за таковую; вы стоите не на твердой почве, а на фальшивых претензиях». Как это верно, неправда ли ? Только с той оговоркой, что вряд ли кому-нибудь, кроме заядлого шутника, могло придти в голову всерьез придумывать подобные максимы. А между тем балагуром, завзятым острословом Чапек не был. И, сочиняя «философемы», преследовал цели куда более глубокие, чем просто посмешить обывателя: он этого обывателя беспощадно высмеивал. Карел Чапек был юмористом. Юмор его универсален. Каких только оттенков не рассыпано в сокрушительной лавине чапековского смеха ! Этот юмор гротескный и поэтический, добродушный и язвительно-саркастический. Юмор иносказаний и фантастических предположений, комизм контрастов. Мягкий, тонкий, интеллектуальный юмор и «ядреный», площадный взрыв хохота, юмор патетический и горько-трагический. Искусство комического парадокса, утонченная шутка философа и калейдоскоп несоответствий... Он начал писать еще гимназистом, а на пороге тридцатилетия стал европейской знаменитостью. В зените славы, опыта и мастерства наконец решился писать для самого взыскательного читателя - для детей. И создал сказки, вошедшие в мировой фонд «золотых детских библиотек для чтения». Он был изобретателем современной терминологии в фантастической литературе века: «робот», «роботизм» - чапековские слова. Он работал неистово, страстно, внося в литературное творчество идеи новой философии, переплавляя достижения науки и техники XX века в столь яркую и образную художественную форму, что многие из его романов и пьес кажутся написанными сегодня. Трудно назвать область общественной жизни, какую-либо сторону современной эпохи, которая бы не нашла созвучное выражение у Чапека. Одним из первых среди европейских писателей он осознал страшную опасность шовинизма и выразил ее в романе «Война с саламандрами», драмах «Белая болезнь», «Мать», «Из жизни насекомых», ставших классикой антифашистской литературы. Несмотря на то, что самому себе Чапек казался аполитичным... Он был соткан из противоречий. Философ по образованию, он ввёл в литературу приемы иносказания, притчи, стараясь быть понятным каждому. Его корили в снобизме. Но снобом он не был. Выходец из крестьян, на всю жизнь сохранивший страстное любовное воспоминание о «садах Краконоша», не раз использовавший народные поверья, он, тем не менее, слыл «аристократом духа», его винили в холодной надменности, скрытности. Человек обостренной решимости, Чапек, при всей своей хрупкости, утонченности, обладал могучим темпераментом борца. Восьмидесятидвухлетний его собрат «по духу», очень ценивший его дружбу, - Бернард Шоу, узнав о ранней смерти Чапека, воскликнул: «Почему вместо него не умер я ?» А ведь именно Шоу чаще всего называли в числе тех корифеев мировой литературы, которым якобы подражал Карел Чапек. Карел Чапек был неповторим и уж тем более никому не подражал. Обладая энциклопедическими знаниями, творчески переосмысливая вечные сюжеты и темы, он терялся, когда досужие интервьюеры с пристрастием допрашивали его об «источниках» этих тем и сюжетов. Как-то раз его, например, спросили: следует ли чешской культуре воспринимать традиции западные или восточные, английские или французские. Он ответил: «Я робко хотел бы сказать, что ей следует быть чешской». И этот шутник, славившийся своими чудачествами, стал одним из самых активных участников международной организации писателей-антифашистов, одним из авторов «Манифеста чешских писателей против фашизме». Сдержанный, замкнутый, он резко и беспощадно заявил тем, кто намеревался «очищать» нацию от «левизны»: «...на это может быть единственный ответ - удар кулаком в зубы». Это его - уже три месяца назад умершего - приходили весной 1939 года арестовать гестаповцы... «Он умер, - написал яростно полемизировавший с ним писатель-коммунист Юлиус Фучик. И вот парадокс - мёртвый Карел Чапек стал борцом. Тот, кто сам себя старательно изображал в виде мирного садовника (любимая тема карикатуристов), стал боевым символом...» Да, Карел Чапек был человеком, сотканным из противоречий и парадоксов. Он не считал себя вправе примкнуть к какой-либо определенной партии, не принимал идеи насилия, даже необходимого в водовороте революционных событий. Он воевал своими книгами. И цикл «Как это делается» (1938), созданный Чапеком в страшный год наступления фашизма на его любимую родину, год позорного Мюнхенского сговора, отдавшего Чехословакию гитлеризму, стал еще одним ударом по буржуазной псевдокультуре, превращающей искусство в товар. Страстно мечтавший о всепримиряющей гармонии, Чапек тем не менее отдавал себе отчет в том, что сказать правду всю, до последнего слова, ничего не утаив и не приукрасив, - своего рода революция, тем более когда от тебя ждут обратного. Реализм для него - единственно возможный способ «по-настоящему видеть»; даже взяв такую тему, как журналистика («Как делается газета»), кино («Как делается фильм») или театр («Как ставится пьеса)», писатель-реалист окажется достойным своей задачи. Ибо, говорил Чапек, «по-настоящему видеть - означает действовать, драться, выносить приговор и пробуждать». «Как ставится пьеса» - едва ли не самая смешная из трех очерковых юморесок, объединенных в знаменитый цикл «Как это делается». Произведение небольшое по объему, легко и весело воспринимаемое, оно тем не менее оказывается достаточно сложным по вложенному в него смыслу. Временами мы ощущаем в нём своего рода ностальгическую грусть писателя, прикованного к постели и вспоминающего о том, что его смешило, волновало и трогало, возмущало и пронизывало священным трепетом» в молодости. Иногда повествование становится яростно саркастическим, чтобы тут же снова облечься в прозрачные, переливающиеся одежды элегии. Мы не без грусти следим, как рассыпаются в прах авторские мечты, кок во имя «эффектов» гибнет поэзия. Но основной тон юморески - жизнерадостный, бурлескный, как и все, что писал этот замкнутый, хрупкий человек с большими печальными глазами. Даже смертельно больной, он не мог удержаться от искушения и не вплести в гротескное повествование о псевдотеатре торжествующей мелодии во славу вечного искусства, юного, по-детски непосредственного, преображающего повседневность брызгами творческой фантазии.
- М. Бабаева -
Как ставится пьеса (чешск.: Jak vzniká divadelní hra / Jak vzniká divadelní hra a průvodce po zakulisí) - Очерк, 1925 год / Другие названия: Как ставится пьеса и путеводитель по закулисному миру. Премьера / Очерк выходил отдельным изданием в 1925 году под названием «Как ставится пьеса и путеводитель по закулисному миру» («Jak vzniká divadelní hra a průvodce po zakulisí»), Прага, «Авентинум» Главу «Техника сцены» написал Йозеф Чапек. / Впервые переведён на русский - Премьера. Рассказ. (Перевод - М. Зельдович) - Тридцать дней, 1940, № 11/12, Стр. 76-79.
Карел Чапек (чешск.: Karel Čapek), (09.01.1890г., г. Мале-Сватонёвице - 25.12.1938г., г. Прага) - чешский писатель, прозаик и драматург, переводчик, фантаст. Классик чешской литературы XX века.
__________________
Вера Петровна Марецкая (18 (31) июля 1906г., Барвиха - 17 августа 1978г., г. Москва) - советская актриса театра и кино. Герой Социалистического Труда (1976), народная артистка СССР (1949), лауреат четырёх Сталинских премий (1942, 1946, 1949, 1951)[5]. Кавалер двух орденов Ленина (1967, 1976). Среди коллег была известна как «хозяйка Театра имени Моссовета».
__________________
Ростислав Янович Плятт (30 ноября (13 декабря) 1908г., г. Ростов-на-Дону - 30.06.1989г., г. Москва) - советский актёр театра и кино, мастер художественного слова (чтец). Народный артист СССР (1961). Лауреат Государственной премии СССР (1982).
Иллюстрации:
Karel Čapek
В.Марецкая
Р.Плятт
P. S.:
Как ставится пьеса ? Уж кому-кому, а Карелу Чапеку, драматургу с мировым именем, хорошо известно, как это происходит. Будь на его месте кто-нибудь другой с характером более крутым, желчным или просто-напросто без всякого характере, мы прочли бы гневную отповедь, Злобный пасквиль, а может быть, слезную жалобу, а он смеялся, шутил... Чапек за двадцать лет литературной работы, в том числе и работы, непосредственно связанной с театром, постиг все «подводные течения» в этом удивительно радостном, переменчивом искусстве. Именно это позволило ему в последний год жизни создать свою насмешливую прочитываемую буквально «залпом» юмореску. Он сам во многом напоминал театральный персонаж: худой, небольшого роста, с мальчишески презрительной усмешкой на пухлых губах, упрямым хохолком волос на затылке, большими, неожиданно печальными и добрыми темными глазами на румяном лице подростка. Его называли «человек-парадокс». О нём существует громадная литературоведческая и мемуарная литература на многих языках. И все-таки до наших дней загадка Карела Чапека, споры о его творчестве, исследования его литературной манеры - все это продолжает существовать, с годами вскрывая новые пласты его оригинального мироощущения. Юлиус Фучик говорил о том, что Чапек «обладал даром двойного зрения»: он умел видеть поэзию в повседневном, «сделать фельетон из ...снега», «обнаружить комизм прорастания былинки из семени, совершить головокружительный прыжок с берега конкретности в бездонную пропасть абстракций. Умел соединить несоединимое такими прочными невидимыми нитями логики, что, хохоча над его фантастическими интеллектуальными «философемами», вы незаметно принимаете участие в создании абсолютно нерушимых «истин». Вот Чапеку вздумалось, например, со всей силой праведного негодования «обличить» ... идею машинного изготовления ковров. И, увлеченно, завороженно следя за сверканием его ораторских приемов, читатель уже не в силах бороться с возмущением: «Фабричный ковер, который выдает себя за ковер персидский, - это лицемер; под ногами у вас обман, вы ходите по действительности, которая только выдает себя за таковую; вы стоите не на твердой почве, а на фальшивых претензиях». Как это верно, неправда ли ? Только с той оговоркой, что вряд ли кому-нибудь, кроме заядлого шутника, могло придти в голову всерьез придумывать подобные максимы. А между тем балагуром, завзятым острословом Чапек не был. И, сочиняя «философемы», преследовал цели куда более глубокие, чем просто посмешить обывателя: он этого обывателя беспощадно высмеивал. Карел Чапек был юмористом. Юмор его универсален. Каких только оттенков не рассыпано в сокрушительной лавине чапековского смеха ! Этот юмор гротескный и поэтический, добродушный и язвительно-саркастический. Юмор иносказаний и фантастических предположений, комизм контрастов. Мягкий, тонкий, интеллектуальный юмор и «ядреный», площадный взрыв хохота, юмор патетический и горько-трагический. Искусство комического парадокса, утонченная шутка философа и калейдоскоп несоответствий... Он начал писать еще гимназистом, а на пороге тридцатилетия стал европейской знаменитостью. В зените славы, опыта и мастерства наконец решился писать для самого взыскательного читателя - для детей. И создал сказки, вошедшие в мировой фонд «золотых детских библиотек для чтения». Он был изобретателем современной терминологии в фантастической литературе века: «робот», «роботизм» - чапековские слова. Он работал неистово, страстно, внося в литературное творчество идеи новой философии, переплавляя достижения науки и техники XX века в столь яркую и образную художественную форму, что многие из его романов и пьес кажутся написанными сегодня. Трудно назвать область общественной жизни, какую-либо сторону современной эпохи, которая бы не нашла созвучное выражение у Чапека. Одним из первых среди европейских писателей он осознал страшную опасность шовинизма и выразил ее в романе «Война с саламандрами», драмах «Белая болезнь», «Мать», «Из жизни насекомых», ставших классикой антифашистской литературы. Несмотря на то, что самому себе Чапек казался аполитичным... Он был соткан из противоречий. Философ по образованию, он ввёл в литературу приемы иносказания, притчи, стараясь быть понятным каждому. Его корили в снобизме. Но снобом он не был. Выходец из крестьян, на всю жизнь сохранивший страстное любовное воспоминание о «садах Краконоша», не раз использовавший народные поверья, он, тем не менее, слыл «аристократом духа», его винили в холодной надменности, скрытности. Человек обостренной решимости, Чапек, при всей своей хрупкости, утонченности, обладал могучим темпераментом борца. Восьмидесятидвухлетний его собрат «по духу», очень ценивший его дружбу, - Бернард Шоу, узнав о ранней смерти Чапека, воскликнул: «Почему вместо него не умер я ?» А ведь именно Шоу чаще всего называли в числе тех корифеев мировой литературы, которым якобы подражал Карел Чапек. Карел Чапек был неповторим и уж тем более никому не подражал. Обладая энциклопедическими знаниями, творчески переосмысливая вечные сюжеты и темы, он терялся, когда досужие интервьюеры с пристрастием допрашивали его об «источниках» этих тем и сюжетов. Как-то раз его, например, спросили: следует ли чешской культуре воспринимать традиции западные или восточные, английские или французские. Он ответил: «Я робко хотел бы сказать, что ей следует быть чешской». И этот шутник, славившийся своими чудачествами, стал одним из самых активных участников международной организации писателей-антифашистов, одним из авторов «Манифеста чешских писателей против фашизме». Сдержанный, замкнутый, он резко и беспощадно заявил тем, кто намеревался «очищать» нацию от «левизны»: «...на это может быть единственный ответ - удар кулаком в зубы». Это его - уже три месяца назад умершего - приходили весной 1939 года арестовать гестаповцы... «Он умер, - написал яростно полемизировавший с ним писатель-коммунист Юлиус Фучик. И вот парадокс - мёртвый Карел Чапек стал борцом. Тот, кто сам себя старательно изображал в виде мирного садовника (любимая тема карикатуристов), стал боевым символом...» Да, Карел Чапек был человеком, сотканным из противоречий и парадоксов. Он не считал себя вправе примкнуть к какой-либо определенной партии, не принимал идеи насилия, даже необходимого в водовороте революционных событий. Он воевал своими книгами. И цикл «Как это делается» (1938), созданный Чапеком в страшный год наступления фашизма на его любимую родину, год позорного Мюнхенского сговора, отдавшего Чехословакию гитлеризму, стал еще одним ударом по буржуазной псевдокультуре, превращающей искусство в товар. Страстно мечтавший о всепримиряющей гармонии, Чапек тем не менее отдавал себе отчет в том, что сказать правду всю, до последнего слова, ничего не утаив и не приукрасив, - своего рода революция, тем более когда от тебя ждут обратного. Реализм для него - единственно возможный способ «по-настоящему видеть»; даже взяв такую тему, как журналистика («Как делается газета»), кино («Как делается фильм») или театр («Как ставится пьеса)», писатель-реалист окажется достойным своей задачи. Ибо, говорил Чапек, «по-настоящему видеть - означает действовать, драться, выносить приговор и пробуждать». «Как ставится пьеса» - едва ли не самая смешная из трех очерковых юморесок, объединенных в знаменитый цикл «Как это делается». Произведение небольшое по объему, легко и весело воспринимаемое, оно тем не менее оказывается достаточно сложным по вложенному в него смыслу. Временами мы ощущаем в нём своего рода ностальгическую грусть писателя, прикованного к постели и вспоминающего о том, что его смешило, волновало и трогало, возмущало и пронизывало священным трепетом» в молодости. Иногда повествование становится яростно саркастическим, чтобы тут же снова облечься в прозрачные, переливающиеся одежды элегии. Мы не без грусти следим, как рассыпаются в прах авторские мечты, кок во имя «эффектов» гибнет поэзия. Но основной тон юморески - жизнерадостный, бурлескный, как и все, что писал этот замкнутый, хрупкий человек с большими печальными глазами. Даже смертельно больной, он не мог удержаться от искушения и не вплести в гротескное повествование о псевдотеатре торжествующей мелодии во славу вечного искусства, юного, по-детски непосредственного, преображающего повседневность брызгами творческой фантазии.
- М. Бабаева -
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
